Старость

«Доченька, помоги мне, доченька…», — эти слова, произнесенные разными, но одинаково уставшими голосами, Наталья, психолог телефонной службы доверия, слышит несколько раз в неделю. Какими бы неразрешимыми нам ни казались проблемы с неверными мужьями, несправедливыми начальниками, невоспитанными детьми, чаще всего в поддержке нуждаемся не мы, полные сил и решимости все-таки изменить свои жизни, а пожилые люди.

За три года работы волонтером в центре психологической помощи Наталья узнала, что самый высокий процент самоубийств приходится именно на стариков, которые, глядя на психологов влажными от слез глазами, признаются, что их жизнь закончилась десятки лет назад…

Чаще всего Наталья получает полные отчаяния звонки по вечерам. Пока в других квартирах зажигается свет и семьи садятся за стол в ожидании ужина, по соседству слабая рука набирает телефонный номер, чтобы хоть на полчаса забыть об одиночестве, обнимающем пустые темные комнаты.

«Если десять лет назад из всех обращений, поступавших на нашу линию, только 3% принадлежали пожилым, то сейчас почти треть людей, ищущих у нас поддержку, — старики, — делится Наталья. — И чем громче звучит их крик о помощи, тем явственней мы понимаем: для многих старость — нелегкое испытание».

Семидесятилетняя женщина, набравшая телефон доверия, чтобы впервые за шесть лет после смерти мужа с кем-то поговорить… Немощная пожилая пара, оставленная детьми на зиму в неотапливаемом доме… Седая мать, которую дочь, используя пачку снотворного, решила извести, чтобы та, наконец, перестала звать ее ночами, когда не может самостоятельно дойти до уборной…

Работники центра психологической помощи пытаются спасти всех, но далеко не всем можно помочь.

Никто не услышит

Мария Андреевна и Иван Викторович всегда старались подавать пример своим детям, а позже — и внукам. Не унывали даже тогда, когда возраст склонил их ближе к земле. Не жаловались, когда дети, занятые делами, месяцами не звонили. А когда сын и дочка приезжали к родителям, они неизменно встречали молодые семьи пирогами в вычищенных до блеска комнатах уютной квартирки…

Все изменилось, когда дочь с мужем уехали попытать счастья за границу, а сын, не ощущая больше давления сестры, без колебаний вычеркнул номер пожилых родителей из записной книжки.

Нет, Мария Андреевна все так же приветливо здоровалась с соседями, а Иван Викторович, опираясь на деревянную палочку, спешил за ней с холщовой авоськой. Но все жильцы, которые с симпатией относились к пожилой паре, заметили: лица у стариков как будто посерели под паутинками седых волос, а их дверь открывалась все реже.

Наступил момент, когда соседи вовсе решили, что дочь забрала родителей то ли в США, то ли в Германию, и жилье пустует. А потом появился запах.

Сначала жильцы подумали, что подъезд атаковали хулиганы. Но удушливое зловоние усиливалось и проникало в квартиры. Распознать источник невыносимого запаха стало нетрудно — он исходил от двери Марии Андреевны и ее мужа.

«Должно быть, собаку забыли, когда собирались в Штаты», — ворчала домоуправ, хотя, как и остальные, помнила, что животных у стариков не было.

То, что жильцы увидели за дверью, было страшнее их самых мрачных предположений. Когда слесарь взломал замок, люди, собравшиеся на лестничной клетке, отпрянули назад — в прихожей на полу, бессильно опустив голову на грудь, сидел истощенный старик. Казалось, он полз к двери, когда силы покинули его и тело перестало его слушаться. Ослепленный внезапным ярким светом, Иван Викторович смотрел в какую-то точку перед собой, а на окаменевшем лице блестели засохшие дорожки слез…

Его жене стало плохо неделю назад. А когда он заторопился к двери, чтобы позвать на помощь, больная нога подвернулась, и Иван Викторович сломал лодыжку. Несколько часов он провел в безуспешных попытках дотянуться до телефона или выбраться из квартиры, а потом, задыхаясь от отчаяния, провалился в забытье…

Прежде всегда приветливые и опрятные, пожилые супруги покинули квартиру на носилках. Мария Андреевна с них так и не встала — она умерла от сердечного приступа в тот день, когда муж попытался ее спасти, и пролежала в душной комнате неделю. А Иван Викторович, который чудом выжил после семи дней полусна-полукомы, после больницы попал в центр психологической помощи.

«Мы пытались наладить с ним контакт, но долгое время он почти ничего не говорил», — вспоминает Наталья о старике, который не смог докричаться до людей через тонкие межквартирные стены…

Неуправляемая жестокость

Оказавшись на приеме у психолога, Оксана Петровна говорила обо всем — кроме синяков и ушибов, которые выглядывали из-под ее цветастой кофты, угадывались под шерстяным платком, покрывали руки, ноги и сухонькое лицо.

«Я общалась со многими жертвами насилия, но до встречи с этой милой крохотной пожилой женщиной не думала, что кто-то способен на такую необъяснимую жестокость, — вспоминает Наталья. А потом мне сообщили, что Оксану Петровну избил ее сын…».

Психологи долго пытались понять, почему зрелый крепкий мужчина неоднократно покрывал седую мать синяками и кровоподтеками. Ведь Оксане Петровне, искусной портнихе, хотя она и растила сына в одиночку, удалось заменить ему отца и друзей, которых у него всегда было немного. Кроме того, заботливая мать никогда ни в чем не отказывала любимому отпрыску и подарила ему не только свою двухкомнатную квартиру, но и всю собственную жизнь.

Ее привёзли в психологический центр соседи — не потому, что по вечерам Оксана Петровна часто сидела прямо на ступеньках в холодном подъезде и глотала слезы. Просто хладнокровность, с которой коренастый мужчина избивал мать, заставила жильцов насторожиться: сегодня бьет родных, завтра — станет нападать на чужих. И когда сын в очередной раз с рычанием выволок старушку за дверь и швырнул ее хрупкое тело на бетонный пол, а затем скрылся в квартире, ее тихонько позвали из-за соседней двери.

Вызвать милицию жильцам так и не удалось — жертва насилия отказалась признать, что уже давно страдает. Но на беседу с психологом Оксана Петровна согласилась — казалось, она поедет куда угодно, чтобы не возвращаться домой…

Однако позже, тем же вечером, в кабинете у психолога пожилая женщина как будто забыла о том, что ее рука, заключенная в гипс, сломана в двух местах. О том, какими страшными словами сын «провожал» ее за дверь. О том, как давно она не могла заснуть ночью больше, чем на три часа, постоянно ожидая, что вот-вот зажжется свет и на голову, на плечи полетят сокрушительные удары.

А когда психолог наконец спросила у Оксаны Петровны, не хочет ли она получить защиту от неуправляемого сына, пожилая женщина сжалась, как от холода, и едва слышно ответила: «Куда же он без меня? У него больше никого нет. Отвезите меня домой».

Не пройти мимо, не отвернуться

«Я решила стать волонтером в центре психологической помощи после благотворительной поездки в дом престарелых», — делится Наталья. — Несколько крупных бизнес-компаний собрали средства, чтобы устроить старикам новогодний праздник, и я была среди тех, кому предложили поучаствовать в мероприятии лично.

Мы провели в сером двухэтажном здании весь день. А когда пришло время прощаться, я вдруг подумала, что для этих бабушек и дедушек, которые за свою жизнь общались с тысячами людей, встреча с нами стала по-настоящему особенной. Потому что для многих из них впервые с того момента, как они стали спать на скрипучих металлических кроватях в доме престарелых, мы были первыми гостями…

Из всех, с кем я познакомилась в тот день, больше всего мне запомнилась женщина, которая сидела у окна, пока на улице не стемнело. Она не участвовала в общей беседе, не обращала внимания на смех, и даже когда медсестра позвала ее принимать лекарства, не повернула голову в ее сторону.

«Дочка Светланы Иосифовны со своей семьей погибла в автокатастрофе, — рассказала мне медсестра. — Нелепое стечение обстоятельств, замерзшая дорога, отказавшие тормоза — и пожилая женщина за три минуты потеряла всех родных. Но узнала она об этом только на следующий день. Добрые люди за руку увели ее с остановки, на которой она всю ночь ждала дочь, пообещавшую забрать ее из поликлиники на машине. Слабая и продрогшая, Светлана Иосифовна просто не помнила дороги домой…

Когда ее привезли к нам, она, казалось, даже не понимала чужой речи — только твердила, что за ней вот-вот приедет дочка. Она не желала слышать ничего о несчастном случае и замкнулась в себе. Так и сидит до сих пор с утра до вечера у окна и ждет свою погибшую девочку..».

Проработав в центре психологической помощи три года, я знаю, как много пожилых людей живут, подобно Светлане Иосифовне, в ожидании весточки от детей и внуков. И так, неделя за неделей, месяц за месяцем, засыпая с телефонной трубкой в руках и слабея на глазах, они теряют надежду, а затем — и смысл собственной жизни, который к тому моменту давно сосредоточился на хранящем молчание телефоне. Они, преодолевшие столько уготованных судьбой трудностей, впервые за семь-восемь десятков лет опускают руки, потому что, подарив жизнь целому поколению, оказываются ему не нужны…

И мы проходим мимо бабушки, которая не может самостоятельно преодолеть несколько лестничных ступеней, потому что спешим. Делаем вид, что не замечаем старика, не способного перейти через оживленное шоссе, пока не загорится красный сигнал светофора. Отворачиваемся от пожилых, которые вынуждены стоять в продуваемых сквозняками переходах и просить денег на хлеб, — пусть им поможет кто-то другой.

Может быть, мы просто не верим, что эти люди беспомощны, что они в отчаянии. Или мы просто никогда не слышали тихого: «Моя жизнь уже давно закончилась, доченька…».

Автор: Наталья Степанова, психолог-волонтер центра психологической помощи.