близнецы девочки

В детдоме нет детей, которые равнодушно относились бы к слову «семья». Только одни мечтают о том, что, когда они вырастут, у них будет просторный дом, наполненный смехом ребятишек, а другие не верят, что такое бывает. Что это может произойти с ними. И я тоже не верила, пока…

Я не помню, как оказалась в первом приюте — была слишком маленькой. Но каждый переезд на новое место — в пять, десять или пятнадцать лет — давался мне нелегко. И дело было не в том, что я не любила менять обстановку — все мои вещи без труда умещались в одну потрепанную сумку, меня никто не провожал и не ждал. Но, вероятно, именно потому, что у меня не было возможности с кем — то подружиться, я, как могла, противилась любым переменам.

Ко всему привыкаешь — и я перестала интересоваться теми, кто делил со мной детдомовские комнаты. У них были свои заботы: они ждали, что в день посещений вдруг случится чудо, и вместо социального работника к ним приедут родители. Те, кто никогда не видел родных, ждали приемных маму с папой. А я… Я всегда играла одна, как будто знала, что однажды меня, маленькую и беззащитную, уже оставили в одиночестве, и, стоит мне к кому — то привязаться, это снова повторится.

Найти дом нелюдимому ребенку еще труднее, чем общительному. А о том, чтобы кто — то усыновил подростка, я вообще не слышала. Поэтому когда мне исполнилось восемнадцать, меня снова никто не ждал, но на этот раз я вышла из скрипучих дверей во взрослую жизнь.

По привычке я мало говорила и добросовестно делала все, что от меня требовали работодатели. Это им нравилось, и через пару лет я стала поваром в закусочной. Работала с утра до ночи, поэтому пожилая пара, у которой я снимала комнату, меня почти не видела. Казалось, что для девочки, еще вчера делившее игрушки с двумя десятками других ребятишек, моя жизнь складывалась неплохо. Но у меня по — прежнему не было никого, с кем я могла бы поговорить по душам.

Наверное, моя история покажется вам чудом, каких в обычной жизни не бывает. Тем не менее, я пережила все сама: этот взгляд точно таких же, как мои, темно — серых глаз, удивленно вздернутую бровь и долгие крепкие объятия.

В тот вечер в закусочной было много посетителей. Официанты едва успевали забирать с кухни заказы. Я, как единственный повар, просто сбилась с ног. И вот, среди этой суматохи, меня вдруг хватает за рукав управляющая и кричит что — то, чего я не могу понять: «Столько клиентов, а ты по залу ходишь!». Я, вытирая рукавом испарину, пытаюсь объяснить, что уже три часа стою у плиты. Тогда она сгребает меня в охапку и выталкивает в зал, где я лицом к лицу сталкиваюсь… с собой!

Я плакала и пила успокоительное, пока Эльвира, моя сестра — близнец, рассказывала, что узнала обо мне случайно.

Когда у мамы родилась двойня, ей не было и восемнадцати. Ее родители решили все сами: одну близняшку отдали дочери, другую — отправили в детдом. О том, что судьба решит познакомить сестер, они не думали. Как и о том, через что придется пройти малышке, которой не повезло…

Знакомиться с мамой я не захотела. И вряд ли тот, кто оказался бы в моей ситуации, осудил бы меня. Зато сестра стала «домом», которого у меня никогда не было. И если бы время вдруг повернулось вспять, я бы снова перенесла годы одиночества — только ради этой встречи.

Рассказала: Милена.