женские истории

Никогда не думала, что буду делиться своей историей в Интернете. Но почитала откровения других женщин — душевные, проникающие прямо в сердце, — и поняла, что тоже хочу поделиться тем, что наболело…

Мы с сестрой росли в детском доме. Отца не знали никогда, а мама умерла, когда моей младшей сестренке исполнилось три года. Мне же на тот момент было пять. Не буду описывать, как мы с Людой жили в детдоме, — об этом даже вспоминать не хочется. Но кое-как выросли, выучились. Правда, училась-то я за двоих. Люда всегда была бесшабашной — так и норовила куда-нибудь сбежать, уроки пропускала, измотала нервы и учителям, и воспитателям. Я вышла из детдома первой — получила комнату в общежитии при фабрике, училась на вечернем. Планировала: заберу потом к себе Людку, будем жить вместе, прорвемся как-нибудь.

Так оно и случилось, но буквально в первый же месяц «самостоятельной жизни» сестра выкинула очередной финт: забеременела. В положенный срок она родила здоровенького мальчика.

А вскоре и замуж собралась за отца ребенка. Парню этому было на тот момент 19 лет, а Люде — 17. Их кое-как расписали, и молодые родители поселились в том же общежитии, где жила я. Семья у Люды и Антона не была «образцово-показательной»: сразу же начали ругаться, и сестра жаловалась мне, что он ее поколачивает.

А я даже посоветовать ничего не могла: ну куда ей деваться с маленьким ребенком, без образования и профессии? Выход один: терпеть.

У меня же жизнь определенно налаживалась. Встретила хорошего мужчину — из наших, фабричных. Коля был старше меня на семь лет, казался серьезным, умным и рассудительным. Ухаживал за мной красиво: я и представить не могла, что так бывает. А через год сделал предложение. Я была на седьмом небе от счастья. И было чему радоваться: муж у меня действительно оказался золотой: с добрым сердцем, работящий, непьющий, ласковый. Он приложил все усилия, чтобы нам дали однокомнатную квартиру. Малюсенькую, с тесной кухней, но свою! И в этой крохотной квартире еще через год родился Алеша. Казалось, мне и мечтать больше не о чем, но вот сердце постоянно болело за сестру. Почти одновременно со мной она родила второго ребенка — девочку.

Но семья Люды и Антона от этого не стала крепче. Теперь муж сестры стал пропадать где-то неделями, а она одна сидела в общежитии с двумя детьми. Я почти каждый день приходила, приносила еду, помогала с малышами, хотя и самой было тяжело — Алешенька много болел. И вот в один «прекрасный» день прихожу к сестре и вижу: сидит она за столом, в одной руке стакан, в другой — почти пустая бутылка водки. На кровати заливается плачем годовалая Анечка, а на голом полу сидит Ванюша — в одной грязной маячке — и тихонько скулит. У меня чуть сердце не перевернулось. Схватила сестру, стала трясти за плечи. Кричу: «Что же ты, дура, делаешь?», а она в ответ только смеется пьяным смехом. Осталась я в ту ночь у нее. Детей накормила, вымыла, спать уложила. А наутро узнала причину Людкиного срыва: оказывается, Антон бросил ее с детьми. Оставил записку: мол, ухожу навсегда, опостылела ты мне, и дети не мои, нагуляла. В общем, живи, как хочешь.

С того дня Люда стала регулярно прикладываться к бутылке. Самое ужасное, что она вымещала на детях свою ненависть к Антону. Каждый раз, приходя, я видела на их личиках новые синяки…

Пыталась сестру образумить — но она вечно была пьяная и как будто меня не слышала. Если бы не я и не соседи сестры по общежитию — пропали бы малыши совсем. Очень скоро администрация общежития добилась того, что Людку выселили. Малышей отправили в детские учреждения, а сестру — на принудительное лечение.

Анечку я каждую неделю навещала в доме ребенка, Ваню — в детдоме для детей постарше. Приходя к ним, вспоминала наше с Людкой детдомовское детство, и сердце кровью обливалось за родных племянников.

Муж мой все это видел. Молчал, молчал, а потом и говорит: «Забирай-ка ты, Надюша, детей к нам. Вырастим как-нибудь». Я сначала оторопела: как? В нашу малюсенькую квартиру? А потом бросилась Коле на шею: я и сама об этом все время думала, но вслух сказать боялась…

Николай обо всем позаботился: довольно быстро оформил опекунство, и мы забрали деток. Да, было неимоверно трудно, но когда я видела их счастливые мордашки, все тревоги за будущее отступали: зато детки теперь в тепле, сыты, их любят, а у Алеши есть брат и сестра.

А Люда однажды просто исчезла из больницы. И много лет не давала о себе знать, не интересовалась детьми, их судьбой. Иногда я в ужасе думала: уж не случилось ли с ней самое страшное?.. Но старалась гнать эти мысли прочь.

Аня и Ваня буквально через месяц стали называть нас мамой и папой, и хотя формально мы их опекуны, но слово это никто из нас никогда даже не произносил. Детки нам стали совсем родные.

Прошло 7 лет. Однажды поздним вечером, когда дети и муж уже спали, раздался звонок в дверь. Я сразу почуяла неладное, но на ватных ногах пошла открывать. На пороге стояла моя сестра. Правда, я даже не сразу ее узнала: крашеная блондинка в дорогой шубе мало походила на мою рыженькую угловатую сестричку. Люда с порога меня огорошила: мол, все у нее хорошо, устроилась, замуж выходит и уезжает за границу. Пришла забрать детей. «Да где ж ты раньше-то была? Когда они росли, болели, звали тебя во сне, и я, бывало, ночами просиживала у их кроваток?» — закричала я. Людка только ухмыльнулась: «Что было, то прошло. Главное — я теперь «в шоколаде».

У меня дар речи пропал. Умом понимаю, что она мать, имеет полное право забрать детей, но страшно даже подумать, что она это сделает… На шум вышел Николай… Он сразу понял, в чем дело. Позвал нас на кухню, приготовил чай. В тягостном молчании прошло минут 10, а потом мой муж сказал: «Детей мы тебе, Люда, не отдадим. Они нам родные, да и мы для них — мама и папа».

Людка разревелась и призналась, что и не пришла бы вовсе, но по злой иронии судьбы она больше не сможет иметь детей, и у мужа те же проблемы! Вот она и решила забрать Аню и Ваню. «Это тебя Бог наказал, — сказал Николай. — Но решать твои проблемы, губя при этом судьбы детей, я не позволю. Выйдика, Надюша». Я вышла, а Коля и Люда еще долго о чем-то говорили. Я слышала, как сестра плакала, а потом она попрощалась и ушла, даже не спросив разрешения взглянуть на детей. Не знаю, что сказал ей мой муж, но больше мы Люду не видели.

А утром произошло вот что: мы с Колей завтракали, когда Аня и Ваня вбежали на кухню и бросились нас обнимать. «Спасибо, что вы нас не отдали!» — лепетала Анечка и плакала… Оказывается, они все слышали.

У нас все сложилось хорошо: со временем переселились в большую квартиру, дети выросли умные и хорошие, все получили высшее образование, работают, нас не забывают. Вот только одно меня гложет: не знаю, правильно ли мы с мужем поступили, не отдав детей родной матери? Имели ли мы право решать их судьбу? Наверное, я так до конца жизни и не смогу ответить себе на этот вопрос…

Автор: Надежда Скеланова